Фото:
ИноСМИ
80 лет тому назад Вильнюс официально стал белорусским городом. 18 сентября 1939 года в процессе нападения нацистского Третьего Рейха и СССР на Польшу в город вошли войска Красной армии. Вильнюсский район вместе с центром административно включили в состав Белорусской советской социалистической республики, чтобы через три недели отдать его Литве. На протяжении ХХ столетия столица Литвы не раз становилась «разменной монетой» империй. Погружаемся в непростую историю Вильнюса с известными литовскими учеными-историками Альвидасом Никжентайтисом и Чесловасом Лауринавичюсом.
У Вильнюса были большие шансы так и остаться в составе БССР, если бы не действия, а точнее, бездействие литовского правительства во главе с Антанасом Сметоной, игнорировавшего настойчивые предложения нацистской Германии занять «под шумок» оставшийся без защиты Вильнюсский край. Впрочем, в течение последней сотни лет на эту территорию зарились неоднократно.
Флирт Москвы с Варшавой
16 февраля 1918 года Литовская Тариба (Совет) объявила о возрождении независимой Литвы со столицей в Вильнюсе. Спустя год, 27 февраля 1919 года, город стал столицей новообразованной Литовско-Белорусской рабоче-крестьянской советской республики, в состав которой вошли почти вся территория современной Литвы и западная часть Беларуси.
Причины инициированного Лениным и Свердловым создания литовско-белорусского советского государства современным историкам до конца не ясны. Директор Института истории Литвы Альвидас Никжентайтис видит в создании ЛитБелССР попытку решения нескольких проблем одним махом.
«При создании советской Беларуси возникла проблема кадров: руководство СССР в Москве не смогло найти подходящих людей, которые могли бы стоять во главе БССР в перспективе. Другой большой проблемой для Беларуси было то, что несколько восточных её районов хотели войти в состав Российской Федерации. Создание ЛитБелССР должно было консолидировать эти территории в составе одной советской республики и сделать её более привлекательной. ЛитБел — это был советский вариант исторической Литвы», — сказал А. Никжентайтис.
«Через несколько дней после того, как была создана Литовская советская республика, была признана и Белорусская ССР. Но с ней был целый ряд проблем. И в январе 1919 года Москва решила уничтожить БССР, часть её территории присоединить в Литве, а вместо белорусских деятелей поставить поляков-коммунистов. Москва надеялась, создав такую ЛитБелССР, начать переговоры, своеобразный флирт с Варшавой, поскольку Пилсудский смотрел на Литву и Беларусь как на польские земли», — пояснил старший научный сотрудник Института истории Литвы Чесловас Лауринавичюс.
Конкуренцию советской России и Польши Пилсудского историки считают одной из основных причин создания ЛитБелССР. Впрочем, вскоре проект ЛитБелССР был заморожен до лета 1920 года, когда советская Россия заключила с Литвой мирный договор. Между тем в покое регион остался ненадолго: уже в начале октября 1920 года командир 1 Литовско-белорусской дивизии Люциан Желиговский по согласованию с лидером II Речи Посполитой Юзефом Пилсудским поднял на «бунт» своих солдат и занял Вильнюс, который практически некому было защищать: после отхода советских войск на восток литовские войска были дислоцированы иначе.
«Желиговский успешно прибыл в Вильнюс. Перестрелки своего рода были, однако серьёзной защиты Вильнюса организовать не удалось», — сказал Чесловас Лауринавичюс.
После занятия Вильнюса из прилегающих к городу территорий было образовано новое государство — Срединная Литва. Впрочем, и оно просуществовало недолго: уже в 1922 году Сейм державы принял решение присоединиться к Польше. И при желании даже здесь можно было бы рассмотреть белорусский след: Л. Желиговский, родившийся под Ошмянами, Гродненская область, осуществил план Ю. Пилсудского, который называл себя белорусом во время допроса в 1887 году.
Впрочем, по мнению Альвидаса Никжентайтиса, как Л. Желиговский, так и Ю. Пилсудский, хоть и имели некоторые черты граждан ВКЛ, прежде всего политически самоопределились как поляки. Этого нельзя сказать о большинстве жителей этого края, окрестностей Сморгони, Лиды, Вильнюса, у которых, по мнению Чесловаса Лауринавичюса, был сильный белорусский оттенок.
«Когда создавалась Срединная Литва, Миколас Рёмерис в своих дневниках написал, что немалая часть интеллигенции в Вильнюсе сознательно выбрала польскую сторону, но большая часть жителей этого выбора не сделала», — отметил Альвидас Никжентайтис.
«В этот период происходят очень интересные процессы именно в этом Вальнюсском крае. Можно сказать, что происходит создание нескольких народов — литовского, белорусского, польского. Люди просто выбирали, членами какого народа они будут, и по их определенному выбору мы можем судить об их определенных политических шагах. В этом случае сложно сказать, насколько как Желиговский, так и Пилсудский являются гражданами ВКЛ, это то же самое, что и литовцы, и поляки, и белорусы в одном лице. Это были политические игры, определённое манипулирование историческим прошлым в стремлении найти больше последователей», — сказал А. Никжентайтис.
Помощь нацистов
Спустя без малого 20 лет литовцы получили возможность дать Люциану Желиговскому своеобразный ответ. Вскоре после начала Второй мировой войны нацисты начали настойчиво предлагать руководству Литвы занять Вильнюс и окрестности. Если бы это произошло, Вильнюс сейчас был бы белорусским городом, считает Альвидас Никжентайтис:
«Такое предложение шло со стороны Литовского посольства в Берлине через Шкирпу, который был большим сторонником этого плана. Слава Богу, что призывы этой политической недоросли — по-другому не назовёшь — не были осуществлены. Думаю, что если бы они осуществились, в Беларуси Шкирпе должны бы ставить памятники, потому что Вильнюс, скорее всего, был бы белорусским городом. Земли, которые в этот период с помощью Гитлера или без него были заняты другими государствами, после войны вернули предыдущим хозяевам. Само собой, Сталин не стал бы возвращать Вильнюсский край Польше, но не вернул бы его и литовцам, потому что они стали бы своеобразными союзниками Гитлера», — сказал директор Института истории Литвы.
«Всё это было в контексте договора Советов и нацистов. Сразу же после заключения пакта Молотова-Риббентропа немцы начали давить на руководство Литвы: мол, литовцы, не забудьте о Вильнюсе, он для вас очень важен. Но литовцы выдержали. Если бы литовское войско выдвинулось к Вильнюсу, из Кёнингсберга вышло бы переодетое в литовскую униформу немецкое войско на помощь в борьбе с поляками. Литва сразу же стала бы союзником нацистов. Руководство Литвы это понимало, прежде всего Антанас Сметона, категорически этому сопротивлявшийся, но была часть литовских политиков, которые полагали, что Вильнюсский край и Вильнюс нужно занять как справедливо принадлежащие Литве территории», — сказал историк Ч. Лауринавичюс.
По мнению историков, нацисты не только призывали литовцев занять Вильнюсский край, но и передавали данные разведки, из которых следовало, что на пограничье с Литвой никого нет: вся польская армия воевала с Германией. О последствиях сотрудничества с гитлеровцами Литву недвусмысленно предупреждали и дружественные страны. Ещё одной причиной, по которой литовцы не воспользовались, казалось бы, удачным моментом, Альвидас Никжентайтис считает потерю Клайпедского края, породившей недоверие к гитлеровской Германии.
«Сметона наивно рассчитывал, что его политика нейтралитета, невмешательства в конфликт ни на одной стороне поможет Литве сохранить независимость. Независимость литовцы в результате не уберегли, но хотя бы сохранили своё доброе имя», — сказал директор Института истории Литвы.
Три недели в составе БССР
Таким образом, 18 сентября 1939 года Вильнюс и Вильнюсский край заняли войска Красной армии. Столица Литвы на три недели — до 10 октября 1939 года — оказалась в составе БССР. Краткий временной период советской белорусской истории Вильнюса имел большие последствия для истории всей Литовской республики.
«Этот период достаточно мало исследован. Однако из того, что известно, следует, что к Вильнюсу и окрестностям относились как к оккупированным территориям — старались вывезти ценное имущество в советскую Россию, явно готовясь к тому, что эта территория некоторое время не будет в составе СССР. Советская оккупационная военная власть предпринимала в это время здесь репрессии против местных жителей, прежде всего поляков. Поэтому когда в Вильнюс вошла литовская армия и администрация, часть поляков видели в этом положительный знак, поскольку это была лучшая альтернатива советской власти. Конечно, государственная политика Литвы в этом регионе достаточно быстро развеяла большую часть иллюзий, в некотором смысле оттолкнув часть надеявшихся на литовцев жителей», — сказал Альвидас Никжентайтис.
Польское правительство, по мнению Чесловаса Лауринавичюса, приняло факт передачи Вильнюса Литве без протестов.
«Литовские позиции здесь были достаточно сильны в юридическом смысле, поскольку литовцы заключили с советской Россией в 1920 году договор, который был ратифицирован и не деанонсирован. Конечно, Польше это очень не нравилось, но правовые и политические аргументы были на стороне литовцев. Понятно, что Вильнюс в то время был очень польским. Даже жившие в Вильнюсе евреи, составлявшие половину населения, были сильно интегрированными польскими гражданами. Когда пришла Советская власть, был шок. Шок был и тогда, когда Советы сменили литовцы. Начались конфликты. Местное общество поляков решило сопротивляться литовцам. После этого было брутальное управление Литовской администрации, подавлявшей любое сопротивление. Этот период достаточно грустен с гуманитарных позиций», — сообщил Чесловас Лауринавичюс.
Белорусский политический деятель в эмиграции, археолог Зенон Пазьняк заявил, что события 17 сентября 1939 года реально объединили белорусскую нацию и спасли единство страны, несмотря на цену в тысячи жертвенных жизней и большой жертвенной крови.
«Среди чужих войн, издевательств врагов, разделов Беларуси и оккупаций день 17 сентября 1939 года стал случаем, когда история на мгновение повернулась к нам лицом… Если бы не война — перспективы национально выжить и восстановить государственную независимость у белорусов уже почти не было бы. С точки зрения исторического единства страны акт советской оккупации объективно стал фактором объединения Беларуси и фактом восстановления исторической справедливости, уничтоженной в 1921 года», — отмечал белорусский политик.
Срочно созданный орган Временного управления Вильнюсского округа — белорусскоязычная газета «Віленская праўда» в № 1 от 22 сентября 1939 года сообщала о «несостоятельности и явной недееспособности» Польши в условиях войны с Германией, публиковала приветствия сотрудников Польского и еврейского драматического театров в адрес «героической Рабоче-Крестьянской Красной Армии, которая освободила Западную Беларусь и её рабочих белорусов, поляков, евреев и трудящихся других национальностей от гнёта клики господствовавших классов, от гнёта национального насилия и порабощения».
Первым делом новая власть в Постановлении № 1 предлагала всем жителям Вильнюса и округа сдать огнестрельное и холодное оружие, а также боеприпасы и взрывчатые вещества. «Для соблюдения революционного порядка» создавались крестьянские комитеты и вооружённая рабочая гвардия. Денежные операции в округе осуществлялись с помощью двух валют: советских рублей и польских злотых по курсу один к одному. Свободно перемещаться по городу разрешалось до 20:00. С нарушителями разбирался военно-полевой суд «по всей строгости военного времени».
«Vilnius mūsų, o mes — rusų»
Впрочем, три недели белорусского периода в истории Вильнюса истекли быстро. 10 октября 1939 года Иосиф Сталин, формально опираясь на договор 1920 года, передал Вильнюсский край Литве. В то время в народе стала ходить поговорка «Vilnius mūsų, o mes — rusų» (Вильнюс наш, а мы — русских). Де-факто началась оккупация Литвы, сдобренная тем, что Вильнюс вернули, отметил Альвидас Никжентайтис.
«В отношении той же Польши после окончания Второй мировой войны Сталин всё время использовал тактику кнута и пряника. Он не только отнимал территории, но и хотел показать себя как благодетеля: отнимая у Польши землю, он подарил им часть восточных территорий. В отношении Литвы этот метод тоже полностью, можно сказать, подействовал. 17 сентября в продолжение Второй мировой войны включился Советский Союз, 17 сентября Советская Россия захватила часть Польши, прикрываясь стремлением защитить белорусов и украинцев. Им Сталин тоже хотел показаться благодетелем, поскольку объединил в составе Советского Союза всех белорусов и украинцев.
Литовцам следовало бы понять, что Вильнюс был не подарком Сталина, а определённым тактическим шагом в стремлении привлечь хотя бы часть политической элиты на свою сторону. Вообще проблема Вильнюса гораздо сложнее, и её нельзя свести лишь к перипетиям 1939—1940 годов. Томас Венцлова сказал, что Вильнюс для литовцев — это то же самое, что и Иерусалим для евреев. Вильнюс — это город многих народов, прежде всего литовцев белорусов, евреев, поляков, и все эти народы и сегодня испытывают определенные эмоции к Вильнюсу», — отметил директор Института истории Литвы.
Независимость без Вильнюса
Вопрос о принадлежности Вильнюса и его окрестностей вновь актуализировался спустя полвека после присоединения этих территорий к Литве. Когда в конце 80-х годов республика взяла курс на восстановление независимости, в высших эшелонах советской власти зазвучали предложения об отделении Вильнюсского края от Литвы и включении его в состав Беларуси. Впрочем, исследователи уверены: в серьёзность передела территорий в то время не верил никто.
29 марта 1990 года Президиум Верховного Совета БССР принял заявление, в котором утверждалось, что «Беларусь в случае выхода Летувы из состава СССР будет требовать вернуть ей беларуские земли — город Вильню и Виленскую область, Швянченский и части территории пяти других районов Летувы. Это заявление фактически поддержал президент СССР М. С. Горбачев, который отметил на пресс-конференции в Вашингтоне 3 июня 1990 года, что территория Летувы включает в себя ряд регионов, которые ранее принадлежали Беларуси. Но после распада СССР „Вильнюс“ так и остался столицей независимой Республики Летува», пишет в книге «Мифы о Беларуси» белорусский историк Вадим Деружинский (орфография сохранена — Ред.).
«Определённые территориальные претензии литовцам выражало не только высшее советское руководство. Даже Горбачёв заявлял: мол, если хотите выйти [из состава СССР], отдайте Клайпедский край и Вильнюс. Говорили об этом и некоторые белорусские партийные деятели, и представители Белорусского народного фронта», — сказал Альвидас Никжентайтис.
«Могла ли быть Литва независимой без Вильнюса? Я думаю, это было бы драматично. Очень драматично и трагично. В то время Вильнюс был практически литовским, по большей части. Основные политические и культурные центры, когда началось наше политическое возрождение, были в Вильнюсе. Но действовали принятые в Хельсинки принципы: изменение границ невозможно без общего соглашения всех сторон. Святое дело! Поэтому разговоры были, конечно, всякие, но речь шла не о Вильнюсе, а о том, чтобы остановить движение Литвы в сторону независимости, удержать её под контролем Москвы», — сказал Чесловас Лауринавичюс.
«Не будем забывать, что синдром утраты Вильнюса мощно вбит в сознание литовцев. Эта проблема обострялась в межвоенный период посредством различных акций. Эта травма не исцелена и до сих пор. Часть жителей Литвы как чёрт креста боятся позволить полякам писать свои фамилии на польском языке, хотя, казалось бы, что здесь плохого? Они в этих действиях видят первый шаг поляков к автономии Вильнюсского края, чего конечная цель — отрыв Вильнюсского края от Литвы», — подчеркнул Альвидас Никжентайтис
«Тогда [в конце 80-х — начале 90-х годов] проблема Вильнюсской автономии была реальна, но она была не столько в Вильнюсе, сколько в районе, окрестностях Вильнюса. Да, поляки там структуризировались, создавали своеобразные советские варианты автономии, но, когда рухнул Советский Союз, все эти проекты зависли в воздухе. С другой стороны, у Литвы были похожие аргументы, как и осенью 1939 года, достаточно необдуманные, которые создали напряжение между Литвой и Польшей. Всё удалось разрешить, и 26 апреля 1994 года представители Литвы и Польши подписали договор, по которому Вильнюс объявлялся столицей Литвы, а Варшава — столицей Польши. Сейчас, конечно, тоже есть проблемы, но литовские поляки в моём понимании ведут себя как настоящие патриоты Литвы, не Польши. Конечно, у них есть сантимент по отношению к Польше, но они являются гражданами Литвы. Поэтому я здесь не вижу никаких серьёзных проблем», — выразил уверенность Чесловас Лауринавичюс.
«Литва могла бы получить независимость без Вильнюса. Когда происходят такие вещи — всё реально. Но, думаю, такая независимость не сделала бы литовцев счастливыми. Я рад принятому решению. Всегда шучу, что во Второй мировой войне территориально выиграли две страны — СССР и Литва. Но для того, чтобы эта проблема не повторилась, сделано не всё. Известный поляк с литовскими корнями Ежи Гедройц всё время говорил, что соседям нужно открывать границы. Литовцы прежде всего должны понять, что Вильнюс дорог и другим народам. Следует открыть все слои наследия, не только литовского, но и белорусского, и еврейского, и польского. Главное — определить важные для всех народов стороны Вильнюса, открыть и другим его границы», — подытожил Альвидас Никжентайтис.
